Сборник стихотворений Александра Кусикова, включающий поэму причащения «Коевангелиеран».
Обложка и рисунки в тексте работы Б. Эрдман.
Александр Борисович Кусиков
Коевангелиеран
Коевангелиеран
«Коевангелиеран»
«Что ждет меня в нигде веков – не знаю…»
Что ждет меня в нигде веков – не знаю.
Иль Аль-Хотама, иль твой Сад – не знаю.
Пророк с крестом не убивал – я знаю.
С мечем Пророк не раз казнил – я знаю.
18/XII.19 г.
«О, эта песнь, надломленная грустью…»
О, эта песнь, надломленная грустью
В колодезь дум, так заунывно льнет. –
Я знаю, что в твой Сад меня не пустят,
Но тишь мне ночью эту песнь кует.
Ведь знает пес, луны не будет в небе,
Когда копытами сверкает конь грозы –
Но воет, скалится, не хочет он во тьме быть…
Луну вылизывать под тучу гнет язык.
16/XII.19 г.
«Душу первой звездой…»
Душу первой звездой.
В крап разлетный галчат.
В зеленелый застой
Взмах абрека с плеча.
На груди моей крест,
На бедре моем меч –
Буду плакать и сечь
Облаков белый лес.
Не забудете вы
Этой рубки и слез,
Я из слов синевы
Новых песен принес.
В мир из мира межа –
Взбейся конь на дыбы,
Я погонщиком был
Рыжих зорь верблюжат.
Душу первой звездой
Сквозь накрапы галчат.
В зеленелый застой
Взмах разбойный сплеча.
1/V.20 г.
«Грустным тупозвоном в пятносинь потемок…»
Грустным тупозвоном в пятносинь потемок
Разбросался дождь по лужицам булавками.
Дрогнет и стучится мне в окно котенок –
Предосенний ветер – с перебитой лапкою.
Зачитаю душу строками Корана,
Опьяню свой страх Евангельским вином –
Свою жизнь несу я жертвенным бараном
И распятым вздохом, зная об ином.
Знаю, что нигде-то, в семьнебесной дали,
Мое имя шепчет звездный Зодиак.
Вот в туда мне вечность кузнечики сковали,
Стрекотаньем кузню свято затая.
Дрогнущий котенок – предосенний ветер
Мне в окно стучится с перебитой лапкою.
В пятносинь потемок, в предвечернем свете
Вколотил я тайну в лужицу булавками.
13/XII.19 г.
«О, Гавриил, спроси молитвой Бога…»
О, Гавриил, спроси молитвой Бога,
Я одинок, я ничего не знаю.
Усну ли я, иль не усну – не знаю,
Проснусь ли я, иль не проснусь – не знаю.
В душе буравчиком сверлит тревога,
Усну ли я, иль не усну – не знаю.
Паденье звезд предрешено от Бога,
Проснусь ли я, иль не проснусь – не знаю.
Есть в небе путь, а на земле дорога,
Усну ли я, иль не усну – не знаю.
Заря мне выстелит ковром пороги,
Проснусь ли я, иль не проснусь – не знаю.
По стенам тишь незримо катит дроги,
Усну лия, иль не усну – не знаю.
Мне из-за туч грозит мудрец двурогий,
Проснусь ли я, иль не проснусь – не знаю.
О, Гавриил, спроси молитвой Бога,
Я одинок, я ничего не знаю.
Усну ли я, иль не усну – не знаю,
Проснусь ли я, иль не проснусь – не знаю.
19/XII.19 г.
«Облак атласной туфлей Аллаха…»
Облак атласной туфлей Аллаха
Тонет в ковре бирюзовом.
Я слышу с востока восходные зовы
Ветра в лохматой папахе.
Ступают на радужный мост караваны,
Двугорбые вьюки заветно несут.
Я вижу сползают халаты туманов,
Сметая свой бисер росу.
И рыжее солнце, вожатым верблюдом
Лучит свои ноздри новой зарей. –
Слушайте люди! Слушайте люди!
Уверенный шаг за горой.
Слушайте все! Предреку я: – С востока,
По строкам библейским идет караван,
Верблюды несут нам Младенца – Пророка,
Несут откровенье непочатых стран.
1/V.19 г.
«Тоску застывшую бескрылых гор – я знаю…»
Тоску застывшую бескрылых гор – я знаю,
Их взгляд вершин замоленный в простор – я знаю.
Лишил их Индра взмаха сизых крыл – я знаю,
Не раз их вздох молитвой скорбной выл – я знаю.
И все, что было, все, что будет, есть – я знаю.
Смиренье дня и черной ночи месть – я знаю.
И россыпь тайн разорванных комет – я знаю,
И звонкий миг, когда блеснет рассвет – я знаю.
Кто победит Иран или Туран – я знаю…
Пройдет все страны Красный Ураган – я знаю.
19/XII.19 г.
«От пробудности ласточек – до пробудности сов…»
От пробудности ласточек – до пробудности сов
Я треножу коней, моих дум табун.
Кто с груди моей сбросит незримый засов? –
Ржаньем плачется сердце – нагорный стригун.
Я взлететь не могу – ветер крылья задул,
Я уплыть не могу – перебито весло…
Мне бы только вернуться в родимый аул,
Семь небес затрепещут от стрел моих слов.
С утрощебета ласточки – до прозренья совы
Я треножу коней, золотистых коней. –
Не к добру моей грусти в безлунье завыть
Псом, предвестником смерти, ненужных затей.
15/XII.19 г.
«Уносился день криком воронья…»
Уносился день криком воронья,
Предвечерний час недвижного дрожанья,
В этот час совы свой табун храня,
Познавал я мир в перекличном ржанье.
В этот час всего: – грохота, тиши,
Хаоса, бессмертья, умиранья –
Я познал, что не пронзит души
И смертельно душу не изранить.
Раскололся шар огненно-литой,
Расплескалась кровь огромного граната –
Облак белый конь в сбруе золотой
Умирал в бою гремящаго заката.
7/III.20 г.
«Так ничего не делая, как много делал я…»
Так ничего не делая, как много делал я,
Качая мысли на ресницах сосен,
Я все познаю, вечность затая,
И яблоко земли проткну я новой осью.
Нагорный лес причудливых видений,
Тропинки тайн неперечтенных строк –
Здесь я выслеживал незримого оленя
Моих проглоченных тревог.
О сколько слов в шуршащем пересвисте
Роняет с крыл совиный перелет,
Когда заря кладет в ладони листьев
Копейки красные своих щедрот.
Туман свисает бородой пророка.
Я полным сердцем вечер затая,
Поймал звезду упавшую с востока…
Так ничего не делая, как много делал я.
6/VIII.19 г.
Коевангелиеран
Полумесяц и Крест,
Две Молитвы,
Два Сердца,
(Только мне
– никому не дано)
В моей душе христианского иноверца
Два Солнца
А в небе одно.
Звездный купол церквей,
Минарет в облаках,
Звон дрожащий в затоне
И крик муэдзина.
Вездесущий Господь,
Милосердный Аллах –
Ля иля иля-ль ла,
О во Имя Отца,
Святого Духа,
И Сына.
Два Сердца,
Два Сердца,
Два Сердца живых,
Два Сердца трепещущих равно.
Молитвенно бьются в моей рассеченной груди,
Вот закутанный в проседь черкес,
Вот под спицами няня. –
И мне было рассказано,
Что у Господа Сын есть любимый,
Что Аллах в облаках. Един.
Разбрызгалось солнце в небе
Лучами моей души,
Надежд моих радужный гребень,
Седину облаков расчеши.
Нет во мне капли черной крови,
Джин коснулся не меня –
Я рядился в базу коровьем
Под сентябрьское ржанье коня.
Заколотым осень верблюдом
Жертвой к рождению легла,
В замке предугаданным чудом
Припала отмычки игла.
Порешили, что буду немым я, –
Но с червонным пятном на ноге
Я прильнул на сладчайшее вымя,
Когда ночь была в лунной серьге.
Тайну месил я в кизеки,
Выглядывал в базовую щель –
Но вот, на лесной засеке
Отыскал я незримую Ель.
Вековая в небо верхушкой,
В рассыпанный солнце овес –
Я взобрался и в ночь прослушал
Мерцающий шепот звезд.
Сквозь сосцы бедуинки Галимы,
Сквозь дырявый с козленком шатер,
«Я» проникло в куда-то незримо,
Как кизечный дымок сквозь костер.
Не нагонит напев муэдзина,
Не вернет призывающий звон,
Если глас вопиющий в пустыне
Бросил «Я» в неисходное «Он».
Высохло озеро Савской царицы,
Захлебнулся Ефрат – и в простор…
Помни – нельзя укрыться,
Если лучится укор.
Так не укрылся Ирод,
Волхвы не пришли к нему –
Помни, – отжившему миру
Не избегнуть ответных мук.
Долго будут еще над отцами
Сыпаться слез газыри,
Пока все не проникнут сердцами
В апельсиновый сад зари.
Пока все не умчатся за грани,
За нельзя на крылатом коне, –
Будет веков умиранье,
Быть Аль-Хотаме в огне.
Будут еще потопы,
Ковчег и все новый Ной.
На бессильный погибели ропот
Пришел уже Третий, иной.
Был Назаретский Плотник,
Погонщик верблюдов был,
Еще один Черный Работник
Не поверил, – и молотом взвыл.
Ослята словами запели,
Овны поклонами в зем –
Прозрели,
Прозрели,
Прозрели,
Два глаза его, – две газели
Из колодца любви Зем-Зем.
Сквозь мудрость сосцов Галимы
Вскормленный ее молоком,
В никуда я проник незримо
Из база кизечным дымком.
1918–1920 гг.
Аль-Баррак
О время грива поределая
Я заплету тебя стихом,
Подолгу ничего не делая,
Я мчался на коне лихом.
Уздой – порыв, надежда – стремя,
Серебряное стремя дня.
И выстраданный вздох мой – семя,
Растущее вокруг меня.
Швырнул я сердце звонко в эхо,
В расстрелянный раскат грозы. –
И пал расколотым орехом
С нагорной выси мой призыв.
Я мчался на коне крылатом
В нельзя, за грани, в никуда,
За мной дома и сакли, хаты,
Аулы, села, города.
Так что же, разве конь подстрелен,
Иль эхо выкрала заря –
Все сем небес подперли ели,
Моих стихов священный ряд.
Я все познал, еще познаю,
Еще, еще, за мною все,
Мы не в луну сабачим лаем
Мы в предугаданный рассвет.
Я этот мир в страну другую
Несу в сознательном бреду.
Я радугу дугу тугую
Концами жилисто сведу.
О в дали белая дорога,
О сладостных томлений рок.
Нет в небе Бога кроме Бога
И Третий Я Его Пророк.
Так мчись же конь, мой конь незримый,
Не поредела грива дней,
В четвертый мир неизмеримый,
В заглохший сад души моей.
14/IV.20 г.
«Притти от туда…»
Притти от туда
И уйти в туда,
Опять притти,
Опять уйти,
И снова…
О бред мучительный «в куда?»
О недосказанное слово.
Ночь Ариман и День Ормузд –
Бессмертна смерть в бою вращений.
А сердце затаенный груз
Слепых, блуждалых предрешений.
В скворешник глаз зрачков скворцы
Все тащут с солнц и с лун соломки,
Но им из золотой ворсы
Гнезда лучистого не скомкать.
И мне семь неб не растаскать,
Не перегрызть мне звезд орешки…
И поднебесная тоска,
И взор заплаканный скворешник.
Но палочкой земной оси
Я покачу экватор обручем
В неразгаданную синь,
Прямо в синь,
В туда,
В заоблочье.
26/XII.19 г.
«Смотрю на себя подолгу…»
Смотрю на себя подолгу
В зеркало закрытых глаз.
Только ночью так остро и колко
Вонзается в душу игла.
То белой, то черной ниткой
Тянутся прошлые дни.
Ползет в позвонке улиткой
Тайна неведомых книг.
Тону в тихопаде звонком,
Захлебываясь, тону.
Полосует зигзагами тонко
Презрительный звездный кнут.
Пусть в душу вонзается колко
Моих дум невидимка-игла.
Каждой ночью я вижу себя подолгу
В зеркале сильно зажмуренных глаз.
20/IX.19 г.
«Какие-то смутные дали…»
Какие-то смутные дали,
Бездумная лень зевот,
На груде каких развалин
Я отрешусь от всего.
Я разлюблю свой томик
Связанных песен узлом,
И буря веков надломит
Звездную ветку слов.
Небо вспыхнет пожаром,
Зори – горящий лед.
И верблюды на тряской мажаре
Свезут мой разорванный слет.
О не сшибить мне камнем,
С туч стервенелый оскал
Бьется в клетке о давнем
Перепелом тоска.
Но ведь грядущее близко,
В Кубань затонуло «нельзя»…
Вытрескнул первые искры
Тлеющей ночи кизят.
В длительно-сладостном роке
К мысли крадусь с ключом,
Знаю, что просятся строки
Но подолгу не знаю о чем.
9/V.20 г.